dikayasobaka

А дальше был неудачный полет в конце 50-х, катапультирование, поврежденный позвоночник, комиссовали его, и подполковник Миронов остался в Грозном, где стал работать преподавателем в каком-то ВУЗе (университете, по-моему). С 70-го года окончательно на пенсии, дети-внуки, в конце 80-х похоронил жену, дочь уехала из Грозного с внуками тогда же, сын жил здесь до начала 90-х, а потом потерял работу, надули с продажей квартиры его, уехал с детьми тоже. Остался дед Саня сам один в двухкомнатной квартире, из которой чечены, побив его до бессознательного состояния, просто вышвырнули за шкирку полтора года тому (в начале 1994 года). С тех пор и бомжует. В сентябре прошлого года чеченские подростки, глумясь над русским стариком, дали подножку (почтительное уважение к старикам у нохчи?..), упал дед Саня, поломал ногу, срослась неправильно с грехом пополам, с тех пор не расстается с костылем.

Как пережил зиму 1994-1995 и сам не знает, по две недели не ел, были соседки по подвалу - бабушка Михайловна с дочерью - иногда выбирались они за едой, один раз ушли и не вернулись.

Самой большой удачей деда Сани был найденый мешок рисовой сечки, вот до сих пор и ел ее, раз в день в подвале варил кашу, делился со своим псом Чернышем, хлеба не видел полгода. Когда была зима, Черныш кормил своего хозяина, находил мертвых птиц и приносил старику, один раз приволок человеческую кисть оторванную...

Недалеко, напротив его убежища, жили "черные, но не чечены" (возможно арабы?), как он сказал, и несколько раз дед Саня видел пленных русских...

"Поиздеваются над мальчонками-то, - то факелом в лицо тычут, то бьют молотком почем зря, а потом как курице горло режут, а живых лицом в эту кровь тычут, вроде чтоб пили".

Описать хату сразу невозможно. Представьте себе переполненный вагон метро в "час пик". Представьте, что люди в этом переполненном вагоне раздеты до трусов, что вентиляция не работает и никогда не работала, что люди не мылись как минимум 10 дней, что 3/4 этих людей курят самые плохие дешевые сигареты и самокрутки из "бычков"...

А теперь прибавьте к этому запах стоящих на дубке 30-40 шленок с оставшимся с утра рыбкиным супом и со щами из кислой капусты. Прибавьте к этому пар от закипающих фанычей и разогреваемых кипятильниками тех же щей и рыбкиного супа, испарения от сохнущих на натянутых через всю хату веревках нескольких десятков простыней, наволочек, носков, трусов и т.д. Представили? Можете смело все это возвести в энную степень, где n - запах из ни на секунду не освобождающейся параши-дальняка. Я уже не упоминаю о так называемых "естественных" запахах (немытые ноги, гниющие язвы, ртутная мазь, которой обильно смазываются "чесоточники", запах последствий желудочной деятельности от постоянного употребления полупропеченного черного хлеба).

И в такой камере-вагоне люди ЖИВУТ от 3 месяцев до 4 с половиной лет. Постоянный гул, возгласы, крики. В хате, как я уже говорил, вместе со мной в этот день 119 человек. И это в Москве, в столице, где все на виду... А представляете, что творится в глубинке?

Зайдя в хату, я попытался закурить. Ко мне сразу потянулось несколько рук. Я раздал оставшиеся у меня полпачки "Примы" и вытащил коробок спичек. Чиркнул, спичка зашипела и погасла. Кислорода для горения не хватает. Прикурить можно только друг у друга, либо от "затаренной" зажигалки (в Матросске почему-то запрещено иметь зажигалку, хотя в той же Бутырке они разрешены).

Николаю Кваку 24 года. Практически всю сознательную жизнь он провел в детдоме Невинномысска. В отличие от Евгения Онегина, судьба Колю не хранила, а била. В 11 лет мама Коли умерла, и он оказался никому не нужен. Родственники не захотели взять мальчика к себе и отправили его в детдом.
- Трудно было. Очень. Но я привык, - грустно говорит парень.

Что такое российские детдома и как там воспитывают детей, думаю, рассказывать излишне. Сегодня в России «детдомовец» - клеймо. Перспективы у «отверженных» самые ясные: улица, преступные шайки, занимающиеся попрошайничеством и воровством, наркота. Единицы оказываются способны жить нормально после ада детдомов. И не благодаря, а вопреки среде, обстоятельствам и брезгливому пренебрежению общества.

Хлебнув горькой детдомовской жизни, Коля не отравился. Не стал «социально опасным элементом», не остервенел, сохранил человечность. Его доброе сердце спасло на прошлой неделе жизнь 17-летней Иры. Она попала в страшную автокатастрофу. Попутка, подвозившая девушку, лоб в лоб столкнулась с КАМАЗом. Водителя и пассажира убило сразу. Иру, сидевшую на заднем сиденье, придавило искореженным железом.
- Я даже не сразу сообразил, что там человек есть сзади. Машина уже начинала гореть и была почти расплющена, - вспоминает Коля. - Потом увидел девочку на заднем сиденье, разжал металлические «тиски» и вытащил ее. Слава Богу, она была еще жива.

Пока Коля ценой ожогов и порезов доставал Иру, наблюдатели из проезжавших мимо машин стояли и смотрели. Некоторые снимали на мобильники.
- Никто даже не пошевелился, - поражается Коля людскому равнодушию.

В панике сегодня все жители Маевки. Наталья Оленикова выходит говорить с нами на улицу. Она до сих пор дрожит. В ночь на тот страшный вторник ей сильно «повезло»: с мужем быстро погрузили детей в машину и рванули из Маевки. Она и сейчас на взводе, показывает нам, что документы на всю семью в ее карманах, ключи от машины - в замке зажигания, всхлипывающая девочка - постоянно на руках. Каждую минуту она звонит знакомым обитателям соседних деревень, узнавая обстановку, и вместе с мужем и детьми готовая тотчас же снова сорваться с места.

- Вся наша вина оказалась в том, что мы русские, а это - их земля, - старается не разрыдаться Наташа. – Да забирайте, не убивайте только! Мы здесь вместе с турками и киргизами столько прожили, кому мешали-то?!

И она объясняет новую «революционную» логику. Она проста до безобразия. Впрочем, новой эту логику не назовешь: кто богаче, тот и неправ. Несчастье быть богатым выпало оседлым русским и туркам-месхетинцам. У них и достаточно зажиточные дома, и здоровый скот, транспорт, опять же. Кочевым революционерам с юга Киргизии о таком только мечтать. То, что это заработано потом и кровью, работой в полях, в расчет не берется.

… 50-летний турок Беналий Дурсунов еле поднимается с топчана: не принято у турков встречать гостей лежа. Даже несмотря на то, что ему после случившегося резко стало плохо с сердцем.

- Я как увидел, что идет толпа, вышел навстречу, - рассказывает он. – Говорю: зачем кровопролитие?… А они как набросились…

Беналия взяли в заложники. Отпустили только в девять утра, строго-настрого наказав сматываться из деревни. Во дворе он застал полусгоревший дом, две свои сгоревшие машины и еще две побитые, ЗиЛ и БМВ. Рядом валяются пустые канистры из-под бензина – его не хватило на поджог двух оставшихся автомобилей.

- Они тут были недавно опять, - добавляет его супруга. – Извиняйтесь, говорят, и русским передайте. За что? За то, что землю кыргызстанскую без их спроса занимаем.

- Аларча горит! – внезапно вмешивается в разговор еще одна женщина. – И рынок «Дордой» тоже!

По ссылке от alexkots.

«Террористов нужно понять, они вынуждены действовать предельно жестоко», — сказал Сергей Ковалёв, правозащитник, председатель историко-просветительского общества «Мемориал».

Вот я иду в дешевый магазин. Для того, чтобы разъехаться тележками, нужны навыки экстремального вождения: между стеллажами с трудом проходит одна. А вот и пробка: пенсионерка застряла между сырами и хлебом, вызволяют несчастную всем миром. Не зная, где что лежит, найти товар невозможно. Но я, к счастью, знаю. Также я знаю о том, что в этом магазине нельзя покупать соленые огурцы (имеют вкус и запах одеколона), сигареты (они воняют жженой пластмассой), торты (срок годности выходит в полночь). А вот деловито пробегает хозяйка магазина — серая крыса размером с небольшую таксу. Опытные домохозяйки знают: товар с нижних полок лучше не брать. Выше крыса не полезет, ей незачем и лень.

А вот я иду в дорогой магазин. Потому что мне захотелось… ну, к примеру, водорослей для суши. В магазине в очередной раз произошла перепланировка. И покупатель растерянно ходит между торговыми рядами. Указателей нет, логика размещения товара непостижима — водоросли для суши никому не придет в голову искать среди пива. Консультанта в зале тоже нет. Кто-то из покупателей растерянно набирает в тележку вовсе не то, зачем он шел, кто-то — как я — просто уходит с пустыми руками. В единственную кассу стоит совершенно советская очередь. «А у нас магазин повышенного сервиса!» — роняет гордо дама в униформе. Вероятно, повышенный сервис заключается в отсутствии нужного количества кассиров, гнилых гранатах по цене 300 рублей за килограмм, и… крысе, которая с сарказмом смотрит на меня из-под полок с «элитным сыром».

Конечно, ни о чем не жалею. Хотя кое-что можно было сделать иначе, но это - детали. В целом просто не вижу, как в сложившейся ситуации можно было поступить по-другому. Есть такое выражение: «Делай, что должен и будь, что будет!» Я постарался сделать то, что должен. А цена, которую плачу за то, чтобы выявить целую банду коррупционеров, по-моему, совсем небольшая. Иначе всю вывести на чистую воду эту группировку было невозможно. Конечно, можно было бороться с ними их же методами. Но любое беззаконие порождает новые преступления, и этот порочный круг не разорвать.

Речь идет не о том, кто «круче», я или мои оппоненты, а о том, что ради будущего наших детей должны измениться не только работа правоохранительных органов, но и вообще отношение людей друг к другу. Я сам - не святой. И все мы в той или иной степени нравственно больны. Вопрос в том, чтобы это осознать и пожелать излечиться.