dikayasobaka

4 июля 2005 года. 229-я годовщина независимости США. Тишина небывалая - слышно лишь пение птиц. Я постепенно просыпаюсь, периодически снова проваливаясь в сон.

Неожидано мои сладкие грёзы прерывает телефонный звонок. Вставать однако же лень, и я решаю поваляться еще немного, а потом просто считать аудио-сообщения и перезвонить кому надо. Тут телефон звонит ещё раз, и через несколько минут - снова. Осознав, что это может быть что-то срочное, встаю посмотреть, кто звонил.

Телефон высвечивает три звонка от Р, о котором я уже однажды писал в заметке "О предательстве". Р наговорил два сообщения, суть которых, если очистить их от крика и сумбурного мата, сводилась к следующему:
1) Р просит меня никогда более ничего ему не посылать по электронной почте;
2) Р полагает вашего покорного слугу чем-то средним между подонком и ублюдком;
3) вашему покорному слуге была также высказана некая размытая угроза в виде фразы "Я до тебя ещё доберусь".

Создавшаяся ситуация повергла меня в некоторое, скажем мягко, удивление. Дело в том, что я уже довольно давно никаких писем, адресованных Р лично не посылал - лишь различные статьи и заметки общего плана. Думаю, именно это недоумение побудило меня все-таки позвонить Р, хотя ни мазохистом, ни любителем хамства с свой адрес я себя назвать не могу.

Звоню. Р поднимает трубку. Здороваюсь. Поздравляю его с праздником (Р от гнева даже забыл про праздник). Вежливо интересуюсь причиной его праведного гнева.

Оказалось, что причиной его недовольства явился мой недавний текст по поводу сексуальных отношений, который я имел неосторожность ему послать. Текст этот был назван "маразматическим". Р также потребовал от меня прекратить с ним какое-либо общение. Мне опять были высказаны какие-то угрозы. К тому же мне было указано на то, что я являюсь его подчиненным и отныне и впредь должен исполнять его волю (в-прочем, подобные мысли он и раньше высказывал). По этой же причине Р убежден, что аргументировать что-либо в общении со мной он не обязан.

Невзирая на требование о прекращении общения, Р настоятельно, в приказной форме, порекомендовал мне обратиться к психиатру. Агрументировать свою точку зрения он опять-таки отказался. Я поблагодарил его за заботу и осмелился предположить, что, возможно, психиатр всё-таки нужнее тому, у кого чисто теоретический по сути текст вызывает столь бурную реакцию. Ответом на это был явно выраженный гнев, сопровождаемый малопонятными угрозами.

По завершении разговора я несколько задумался. Р мне на данном этапе - хотя и был моим близким другом когда-то - по сути дела безразличен. Да, я сочувствую ему - так же, как я сочувствовал бы любому другому больному человеку.

Я надеюсь, что этот разговор с ним был последним. Его просьба прекратить с ним общение законна - не взирая на хамскую форму - и её я исполню. Если же он объявится снова - что, судя по предыдущему опыту, вполне вероятно, то я собираюсь с ним общаться так же, как с любым другим посторонним человеком - и в случае телефонного или какого-либо иного хулиганского поведения с его стороны собираюсь точно также принять меры.

Тут обидно другое. Всю жизнь я придерживался того принципа, что людям надо помогать, что бросать их в беде нехорошо - даже если они сдались сами. Однако сейчас моя уверенность в этом несколко пошатнулась.

Похоже, бывают ситуации, в которых у больного появляется тяга к контролю над окружающими, и он начинает использовать свою болезнь - или какую-либо ещё проблему - как рычаг для осуществления этого давления. И в целом, похоже, есть просто люди, которым не хочется, чтобы им помогли в трудной ситуации - а хочется, чтобы их жалели. И таким едва ли возможно помочь.

Естественно, все вышеприведенные оценки в корне субъективны, и я легко могу быть не прав. Но пока что у меня складывается такое мнение.

И свою концепцию гуманизма я тоже вынужден переосмыслить. Что не особо, должен признаться, легко и приятно. Но, видимо, надо. Кто знает - может, я взрослею потихоньку?