* * *

Лёжа в телеге, смотришь на звёзды, маешься гриппом.
Псы понимают прелесть неволи. Псы да скитальцы.
Пишут колёса пыльные строки стуком и скрипом.
Жёлтая кожа, жёсткие губы, хрупкие пальцы.

Что там таится, тает за дрожью сонных коленей
немощной страсти старого мира к юному веку?
Смотришь на звёзды – и умираешь без сожалений,
точно заходишь прямо в одежде в жёлтую реку.

В пахнущей солнцем, рисом и потом пачке юаней –
капля свободы, проданной утром с аукциона.
Может, и хватит на предоплату вечных скитаний
в собственном небе от подбородка до Ориона.

Андрей Ширяев

Увы, я не знал его при жизни. Сегодня он ушел из жизни. Ушел достойно, сделав все, чтобы не быть никому обузой.

Мир праху его - и вечная жизнь его стихам.

Так холодно

Так холодно, так снег рассыплется в горсти
Последним угольком истлевшего порога.
Сожги мой дом, чужой. Не больно даже богу
Порога перейти.

Не хватит сил на смерть, мой бог, не хватит сил
На прочее. Я стар, меня разъела проседь.
Сожги моё лицо — так милостыню просят.
Я этого просил.

Мишень качнётся. Честь переродится в часть.
Твой птичий звук похож на прерванный молебен.
Ты так жесток, мой бог, ты так великолепен,
Что хочется кричать.

Мохнатый ткач распрял пространство на окне
Вдоль снега. Жди меня, мой бог, как ждут наследства.
Сожги меня, чужой. Позволь мне отогреться
На собственном огне.

Андрей Ширяев, "Мастер зеркал"