Принимает ставки от троих, берет масло на конец ножа и швыряет.
Масло прилипает к стене левее часов, сантиметрах в пятнадцати, и все
дразнят его, пока он выплачивает проигрыш. А они все проезжаются
насчет того, что, мол, бьет в точку или льет в бочку, но тут приходит
маленький санитар после мытья овощей, все утыкаются в свои тарелки и
замолкают. Санитар чует что-то в воздухе, но не понимает. Так бы,
наверно, и не понял, только старый полковник Маттерсон все время водит
глазами вокруг, и он замечает масло, прилипшее к стене, а когда
замечает, показывает на него пальцем и заводит лекцию, объясняет нам
своим терпеливым зычным голосом, как будто в его словах есть смысл:
- Мас-сло... Это республиканская партия...
Санитар смотрит, куда показывает полковник, а там масло сползает
по стене, как желтая улитка. Санитар глядит на него, моргает, но не
говорит ни слова, даже не обернулся, чтобы удостовериться, чьих рук
дело.
Макмерфи толкает в бок соседей, шепчет им, вскоре они кивают, а он
выкладывает на стол три доллара и отваливается на спинку. Все
поворачивают свои стулья и наблюдают, как масляная улитка ползет по
стене, замирает, собирается с силами, ныряет дальше, оставляя за собой
на краске блестящий след. Все молчат. Смотрят на масло, потом на часы,
потом опять на масло. Теперь часы идут.
Масло сползает на пол за какие-нибудь полминуты до семи тридцати,
и Макмерфи получает обратно все проигранные деньги.